О войне, прошедшей через детское сердце

Одно из очередных мероприятий в рамках Всероссийской акции «Блокадный хлеб», тематический вечер «Женщины блокадного Ленинграда на Калужской земле», состоялось в конце января в областной специальной библиотеке для слепых. Вечер поддержали Общественная палата нашей области, региональное отделение Союза женщин России, другие организации. В нашем регионе проживают более 80 граждан, имеющих статус «Житель блокадного Ленинграда». Вечер в библиотеке стал хорошим поводом поделиться воспоминаниями.

Их познакомил Верди

Когда начала блокада, Маргарите Федоровне Ермолаевой было только четыре года.

– Я очень хорошо помню свое зимнее серое пальто с коричневым воротником. На его изнаночной стороне мама вышила нитками все мои данные. Нас везут автобусом, весь детский сад, в эвакуацию. Старшая сестра уехала вместе со школой. Меня потеряли, когда мы уже покинули город. Но, представьте, потом через роно тетя получила извещение, где я нахожусь. Вот ко мне приходит нянечка и говорит: «К тебе мама». Повела меня к директору детсада. А там в кабинете тетя. И я с криком «Мама!» бросаюсь к ней. «Я твоя тетя», - поправляет она, потому что мама еще была жива… Она меня забрала и увезла в Кировскую область. Там мы прожили всю блокаду. Несмотря на то что город был в кольце, письма от мамы шли, последнее было написано нам 12 марта 1942 года, а 15 марта мама умерла. Отец скончался тогда же в январе. Мама пишет тете: «Не оставь детей, я не выдержу блокаду». Тетя оформила над нами опекунство, в 1944-м везет нас в Ленинград, оттуда в Тихвин, где мы жили в небольшом доме у родных. Там я окончила 10 классов, педагогическое училище.

...Маргарита Федоровна работала после войны во Всеволожском районе Ленинградской области. В поселке Романовка рядом с воинской частью тогда была начальная школа. Методист в роно, давая направление,  шутит: «Поезжайте. Замуж выйдете». В школу ходили дети из воинской части. Было еще две учительницы.

– Однажды они меня позвали, – продолжает Маргарита Федоровна, – поехать на «Аиду» в Кировский театр. Конечно, я с радостью согласилась.

Маргарита Федоровна говорит о знаменитой Мариинке, ныне – Государственный академический Мариинский театр. А тогда – Ленинградский ордена Ленина и ордена Октябрьской революции академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова. Для краткости его прозвали Кировским.

И вот подруги приобрели билеты, сели в автобус.

– Туда же, в театр, приехали четыре молодых офицера. Слышу, как старший им говорит: «Сидячих мест нет, выбирайте там сами». Поднимаюсь я по лестнице к бельэтажу. Зеркало у входа. Стоит офицер, причесывается. Меня что-то толкнуло в сердце, не мой ли это сосед? Так и оказалось! Началась опера. Закончилась первая часть. Он встает, отдает мне программу, уходит. А возвратившись, кладет мне на колени коробку конфет «Белочка» и зеленое яблоко.

Так Верди и познакомил Маргариту Федоровну с ее будущим мужем. Тот билет на оперу «Аида» она хранит до сих пор!

Сибирские огурцы

Татьяна Николаевна Авдеева родилась в Ораниенбауме. Война началась, когда ей было три года. Отец умер от голода вскоре после начала осады. Он работал в проектном институте, занимался мостами. Ленинград – это мосты. Умер, сидя за рабочим столом.

 – Мама очень ослабла, – говорит Татьяна Николаевна, – ходила, держась за стену. Бабушка, папина мама, тоже умерла. Сестра была старше меня на полтора года. Из города в первую очередь вывозили детей. Нас – по Ладоге, на катерах. Я запомнила несколько моментов. Мы с сестрой стояли у чемоданов на пристани, а мама куда-то отлучилась. И эти чемоданы моментально исчезли, их украли. На борт мы проходили по мосткам. Того, кто взял с собой объемные вещи, не пускали, в первую очередь надо было вывезти людей. Вещи просто бросали в Финский залив. Несмотря на обстрелы, мы добрались до противоположного берега. Дальше поездом поехали в Иркутск. Там жила родная мамина сестра. Она, как и мама, была врачом, тоже закончила медицинский институт, ее с мужем туда направили по распределению. Больше родных не было. Добрались. Жить негде. Квартира маленькая… Из Калуги еще приехали мамины родители, мои дедушка и бабушка. Маме предложили возглавить больницу в одном из районных городов. Там нам дали хороший отдельный дом из лиственницы, где мы прожили до конца войны. Сестра должна была учиться раньше меня, но заболела скарлатиной, много пропустила, и на следующий год мы с ней пошли учиться вместе. Зимы суровые, но благодатная природа: ягоды, грибы, в тайге мы собирали кедровые шишки. Бабушка даже выращивала огурцы, обязательно накрывая их на ночь тряпьем.

Но наконец наступил 1945 год. Победа! В доме, где жила вместе с родителями Татьяна Авдеева, собрались все сотрудники больницы. Слезы, радость, смех.

– Дедушка никогда не пил, – продолжает свой рассказ Татьяна Николаевна. – Бабушку мою звали Анна Савельевна. Дедушкин стакан так и стоял на столе. «Анюта, вылей, не буду», – попросил он. Даже за победу не хотел выпить. В тот же самый стакан, не ополоснув, ему налили чай. И он опьянел!.. Маму долго не отпускали с работы. Это, не как сейчас, подал заявление – и через две недели свободен. В Калугу мы ехали все вместе из Иркутска поездами, на перекладных. На одной из станций дедушка отстал, но, как выяснилось, успел заскочить в последний вагон.

В Калуге Татьяна Авдеева пошла в четвертый класс, училась в школе №3. Тогда было раздельное обучение. Школа была только для девочек. Татьяна Николаевна закончила ее с серебряной медалью, сестра с золотой.

 – Учителя были прекрасные, – завершает она свой рассказ.

Немало довелось испытать этим людям, пережившим блокаду и войну. А нам есть чему поучиться у них – отношению к жизни, умению радоваться и ценить то светлое, что она тоже преподносит нам. 

Виктор Боченков.